ПЕВЕЦ ЭНТРОПИЙНОГО АПОКАЛИПСИСА (Беседа с Я-хой)
В.: - ...Я все равно рано или поздно вспомню... В беседе принимали участие: Я-ха (Я.), С.Ветер (В.), Славик (С.) - человек, “имеющий опосредованное отношение к журналу “ОСКОЛКИ”, и на чьей квартире, собственно, и творилось все это безобразие,а также говорящая Кошка (К.).(Журнал .::Совсем Другая Музыка::.)Питер, 24 мая 1998г
Я.: - Думаешь?.. А на хрена два микрофона?..
С.: - Чтобы стерео было!
Я.: - Ха-ха-ха!
В.: - Это ж круто - интервью для журнала в стереозвуке!
/Невнятное бормотание, щелчки по микрофонам, я-хино “А-а-а!”/
Я.: - Уже на запись включено?
С.: - Угу!
Я.: - Уже мотает, что ли?
С.: - Угу!
Я.: - Ну, это ты поторопился. Ну, да ладно, чё ж...
В.: - Раз-раз! .. Ага, есть. Можно даже не наклоняться.
Я.: - Гав!
В.: - Да, и там есть. Ништяк!
Я.: - Спрашивайте, товарищ, э-э-э... э-тот, как его, журналист!..
В.: - Я не журналист, на самом деле.
Я.: - А кто?
В.: - Я - человек! (гордо)
Я.: - Ну, спрашивайте, товарищ человек!
В.: - Я не “товарищ”. Просто - человек.
Я.: - Спрашивайте, товарищ просто человек!
В.: - О чем же у Вас попросить-то? Ладно. На самом деле, у меня вопросов не так уж много, так как я с Вашим творчеством, можно сказать, не больно знаком. Слышал “Белый Свет” да вот этот, последний - “Ноябрь”... Такое ощущение апокалипсиса - это от чего идет, внутреннее такое ощущение или...
Я.: - На момент записи “Ноября” это ощущение действительно было вот такое внутреннее, вполне конкретное, то есть воспринималось все, как - все уже, кранты, кайки миру наступают. Другое дело, что данный процесс - он будет достаточно размазанным по времени, вот. Но, в конечном итоге, в общем-то, все будет примерно как в “Аккупационном Регги”, то есть там песок да ветер во всем белом свете.
В.: - Ну, это не ново, на самом деле (Я.: - Догадываюсь...) - с Салтыкова-Щедрина начиная, там мусорный ветер, откуда он и у КРЕМАТОРИЯ взялся.
Я.: - Это разве Салтыков-Щедрин?
В.: - Ну, “Историю города Глупова” Салтыков-Щедрин написал?
Я.: - Ну да, нет, там есть очень хороший момент, про то, что там вот вокруг пейзаж, изображающий собой там чего-то чего-то, сверху - солдатская серая шинель, вот, и все дела...
В.: - Да, последний момент, где ветер несет весь этот мусор по пустому городу...
Я.: - Нет, этого не помню...
В.: - Все в то и упирается, в конечном счете, все русское искусство после Салтыкова-Щедрина...
Я.: - (возвращаясь к прежней теме) ...На тот момент все это действительно, в общем-то, воспринималось серьезно. Сейчас - немножко по-другому.
В.: - Луч света появился?
Я.: - Нет, луча света не появилось, но картинки апокалипсиса - они, в общем-то, несколько иные. Вот, то есть, жопа - она будет такая... менее конкретная, менее красивая. Вот. То есть, это будет скука, тоска, тоска, тоска, скука, скука, скука, скука - и все...
В.: - То есть - не немедленный апокалипсис, а медленное затухание?
Я.: - Да, к сожалению, да-да-да, очень печально, причем, потому что как-то вот когда читаешь там все эти откровения и прочие радости - там, конечно, все так классно: глады, моры. Как прикинешь: глады, - значит, голодать... долго голодать. Моры там - значит, всякие язвы, болезни, не сразу так: хопаньки! - и все, и конец света - а оно будет очень долго, муторно, мучительно, плохо и хуево.
В.: - В общем, скоро сказка сказывается, но апокалипсис не так скоро делается, как хотелось бы?
Я.: - Да, к сожалению.
С.: - Это энтропийный взгляд на апокалипсис.
Я.: - Энтропия - это то, к чему мы все должны стремиться.
В.: - А зачем?
Я.: - А шоб наступил общий покой. Абсолютный. Полный. Тотальный и вселенский.
В.: - Некоторые люди говорят: мы должны стремиться к катарсису, к очищению...
Я.: - Не знаю, не знаю. Поскольку, в общем-то, конец, как я понимаю, предопределен и законами физики и прочими радостями, по-моему, тут особо рыпаться... Ну, можно рыпаться. Ну, а смысл?
В.: - Конец чего же опять - вот этой культуры, или...
Я.: - Всего, всего! Вообще, это физическая тепловая смерть вселенной, и все.
В.: - Вселенной - то есть не только, скажем, нашей там этой... цивилизации, а вообще...
Я.: - Нет-нет-нет! Это частное приложение, а это вот - все, когда электроны, наконец, опустятся на свои самые нижние энергетические уровни, всяческое движение прекратится во Вселенной, вот, абсолютный ноль наступит и прочие кайфы - ну, полный покой, абсолютный уже.
В.: - А чем это обусловлено, на твой взгляд? Не рассказами же этими в Библии...
Я.: - Нет. Меня учили, что в конечном итоге все остановится, энергия кончится, то есть она истратится на эти вот традиционные потери: трение там...
С.: - А тебя не учили, что эта же энергия - она как бы восстанавливается?
Я.: - Нет, нет, она никуда не девается, она...
В.: - Извините, она никуда не девается, когда движения нужные. При ненужных фрикциях она исчезает совершенно.
Я.: - ...Она идет на разрушение...
С.: - Существуют антиэнтропийные процессы, которые, наоборот, ведут к уменьшению...
Я.: - Про это меня не учили. Это пробелы в моем образовании.
В.: - Следовательно, антиэнтропийные процессы существуют не для всех.
Я.: - По-видимому, да.
С.: - В частности, человек является антиэнтропийным элементом.
Я.: - Ну, он столько энергии вообще понапрасну расходует...
В.: - Человек - это вообще такое создание, на самом деле... Он может быть не только антиэнтропийным, он может быть на самом деле совершенно энтропийным.
С.: - Понимаешь, человек как биологический вид, существо живое, по факту своего рождения уже является врагом энтропии... Точно так же, как кошка, дерево, бактерия...
Я.: - Ну... Не знаю, не знаю. Это все трата энергии, она в общем-то не восполняется.
В.: - Я, так вообще человека не воспринимаю как биологический вид.
С.: - У человека есть биологическая оболочка.
В.: - Оболочка-то есть, я не сомневаюсь, но в первую очередь разум ценен человеческий...
С.: - Человеческий разум - он тоже, смотря как его рассматривать...
В.: - Ну, не как полкило мозгов, в самом деле.
Я.: - На самом деле, вот сейчас, на текущий момент, как мне кажется. конец света - он грядет, но он грядет, к сожалению, не так скоро, как я, в общем-то, предполагал.
В.: - Это радует?
Я.: - Это похуям!
В.: - То есть пофигу, что ты там ошибся в расстояниях, главное - что это произойдет?
Я.: - Ну, ошибся - так ошибся, в первый раз, что ли? В конечном счете - когда-нибудь все это остановится, что за этим последует - очередной большой взрыв или как это там называется - я не знаю. Я не физик и не этот самый...
В.: - Лирик?
Я.: - Нет, я не лирик... Знаешь, среди лириков я физик, среди физиков я лирик. Так вот получается, к сожалению.
В.: - Нормально.
Я.: - Это не нормально, это...
В.: - Нет, это вполне нормально.
С.: - Несчастный человек!
В.: - Свой среди чужих, чужой среди своих... Значит, такая вот картина мира. На самом деле она происходит от чего - я вот тебя не спрашивал. христианин ты, или кто?.. О вероисповедании, так сказать.
Я.: - Понимаешь, я себя, в принципе, самостийно причисляю к христианам, хотя на практике, наверное, с ортодоксальным христианством у меня точек пересечения довольно мало.
В.: - Вера без церкви?
Я.: - Получается, да. Я не люблю очень вот всякие эти красивые теории про то, что “вот, храм должен быть внутри, а вот эти вот внешние отправления культа и все остальное - это все туфта, херня” - я так не считаю, потому что если человеку лень сходить в церковь, то грех это оправдывать какими-то внутренними ощущениями, что это все внешнее - не настоящее.
В.: - Ну, сам-то ты в церковь ходишь?
Я.: - Очень редко, потому как церковь меня, можно сказать, отторгает.
В.: - То есть по праздникам бываешь - на Пасху там...
Я.: - Нет-нет-нет, ни по каким не по праздникам. Так иногда забредаю... Куда унес, жопа! (К Славику, забравшему чайную чашку.) ...Иногда забредаю, но чувствую себя там довольно неуютно и по-дурацки, если честно. Возможно, это просто следствие светского воспитания. Я, в конце концов, советский человек, воспитанный на доктрине атеизма, - может быть, это какие-то последствия этого.
В.: - Карл Маркс и Фридрих Ницше сделали из нас... то, что сделали.
Я,: - “Как жаль, что марксово наследие попало в русскую купель, где цель оправдывает средства, а средства обосрали цель”... Но в принципе, идея христианства - она мне близка, хотя, наверное, я ее понимаю не совсем правильно.
С.: - То есть, это как бы принципы нагорной проповеди?..
В.: - Нет, некрофилия просто в чистом виде...
Я.: - Тема самопожертвования, причем при достаточно таких...
В.: - Отягчающих обстоятельствах...
Я.: - Нет, нет, нет.
С.: - Отдача без воздаяния?
Я.: - Да, примерно так. Возможно. что это пожертвование абсолютно бессмысленно.
В.: - Бессмысленно для тебя - или вообще?
Я.: - Вообще, вообще, вообще для человечества. Жертва ради жертвы.
С.: - Соответственно, ты готов жертвовать просто ради жертвы?
Я.: - Понимаешь, опять же в физическом приложении к жертве я абсолютно не готов. Что, в общем-то, наглядно и демонстрирую всей своей жизнью.
В.: - Но морально жертвуешь?
Я.: - Поскольку вот все эти внутренние процессы, которые происходят в сознании человека, они, к сожалению, не тестируются никак, их невозможно измерить и все такое прочее, говорить об этом, я не знаю, имеет ли смысл.
В.: - Допустим, не имеет.
С.: - Ты как бы сказал, что ты христианин по идее, соответственно, ты как бы готов к этому?
В.: - К самопожертвованию.
Я.: - Когда ко мне придут и скажут, там, “Я-ха, пройдемте на Голгофу”, - тут конечно реакции могут быть неадекватные, абсолютно: “Да вы чё, чуваки, да я пиздел там, отстаньте, отстаньте от меня!” Вот, то есть, насколько это фактически приложимо - я не могу сказать.
В.: - Значит, это неискренне? Все твое христианство - это... как называется... чисто...
С.: - Декларативное?
В.: - Декларативное... Хорошие слова знаешь, я его так долго искал. (К Славику.)
К.: - Почему - вот это твое посещение церкви можно же рассматривать как некую жертву?
В.: - Это я могу рассматривать свое посещение церкви как жертву своей религии. Если человек говорит, что он - христианин, и посещает церковь хотя бы иногда... Кстати, то, что он не посещает церковь по великим праздникам - там Пасха, Рождество - это доказывает то, что он на самом деле христианин, а не крещеный новый русский там и прочее.... Ладно, такой вопрос хотел тебе задать. У тебя вот этот вот последний весь альбом “Ноябрь” - практически весь в регги записан. Или псевдо-регги, там.
Я.: - Да-да, псевдо-регги российской сборки.
В.: - Можно сказать, музыка-то она на самом деле светлая, такая вот, солнечная, а в сплаве вот с такими текстами, с таким настроением - это стеб или...
Я.: - Нет, это никоим образом не стеб, просто ритмические основы регги - они мне как-то... очень хорошо ложатся на меня, вот. Потом, злые языки утверждают. что когда я регги играю, я меньше лажаю по ритму... Не знаю, мне это просто нравится. С растафарианством и прочими замечательными явлениями это, в общем-то, никакого пересечения не имеет. То есть, регги - он используется чисто как музыкальная гармоническая структура.
В.: - То есть, пестрых тюбетеек ты не носишь, траву не куришь?..
Я.: - На халяву - курю, целенаправленно - нет.
С.: - Шерифов не убиваешь?
Я.: - Да, да. Зачем шерифов убивать? Я - простой советский человек, я - милитарий, я - тотал и все такое прочее... Ритмически мне регги близок. Притом эти вот псевдо-русско-народные стихотворные размеры - они очень хорошо ложатся на регги. Очень удивительно так, но ложатся. Почему бы не воспользоваться, если мне это нравится?..