Начиналась служба. У киоска, где продавались свечи и выдавались просфоры с четырехконечными крестами в обмен на определенную сумму, с записками толкались бабки. Одна женщина пыталась добраться до листков бумаги, чтобы вписать туда имена усопших.
    - Женщина, что вы толкаетесь, - возмущенно гаркнула одна бабуля.
    - Вы что, не видите, что тут я стою?
    - Ой, простите, я только хотела бумажку взять.
    - Берите побыстрее свою бумажку, - прошипела раскрасневшаяся бабуля, и раздосадованная от того, что ее вывели из себя, добавила, - ну зачем же так грешить! Тут ведь я стою! Несколько молодых девушек, только что исповедовавшись, обсуждали бродивших по храму клириков.
    - Вот этот молоденький, без креста, ничего, - сказала одна.
    - А мне тот с пузиком понравился, которому я исповедовалась, добрый такой, - говорила вторая.
    - Так он же старый, - добавила третья.
    - Ленка у нас извращенка, - заключила первая, - стареньких любит. Ха-ха. Где-то в отдалении взвыло пару бесноватых.
    - Сколько стоит иконка с Святой Ниной? – спросил мужичок раннепенсионного возраста у торговки книжками и репродукциями ликов Святых.
    - Это не Нина, это Богоматерь, - ответили ему. Какой то местный поэт нарциссист, пристроившись напротив южных врат, тихо испускал газы. И даже стих про себя придумал. Звучал он так.
    
«Он, стоя на литургии
Пшикал анусом пахучим,
Испуская ароматы
Ведомые лишь ему».

    От того, что в этих ароматах по настоящему разбирается один только он, а не кривящие лица соседи, поэту становилось на душе легко и радостно, но свой лик он держал суровым.
    Заглянул в храм и один бухгалтер, обслуживающий местный филиал транснациональной корпорации. На днях он выиграл автомобиль, и простодушно веря, что действительно случайно выиграл, чтоб не сглазили, пришел поставить свечек на три доллара.
    - А что это за дядя с шапкой как у Наполеона, - спросил один мальчик, указывая на так называемую икону Бога Отца.
    - Не знаю, святой какой-то, - отвечала ему мать. Тем не менее, более сведующие бабки считали за грех пройти мимо этого изображения, а так как висело оно высоко, целовали стенку под ней, стараясь попасть губами в вылепленный на плитке цветочек.
    Местный охотник за ведьмами Андрюша тщательно выискивал подозрительных женщин. Как только его зоркий глаз замечал кого-нибудь, как он полагал, неправильно стоящего, он вмиг оказывался рядом и засыпал каверзными вопросами.
    - А чего это вы спиной стоите к алтарю? Вы случайно не ведьма? Что это у вас так руки сложены? Энергию благодатную подворовываете?
    Прихожане и захожане роились, занятые своими делами. Возле столов, у которых служилась панихида, ретивая бабуля никого не подпускала более чем на три метра,
    - Много вас тут таких ходють, бомжей и алкоголиков, а потом хлеба пропадают, - причитала она, злобно сверкая глазами. Одна самодовольная тетка в прозрачном платочке утвердительно ставила на подсвечник огромную парафиновую свечу, купленную накануне в хозяйственном магазине.
    - Вот я, значит, праведнее, - не спуская улыбки с лица, думала она, разглядывая стоявшие вокруг вдвое, а то и втрое меньшие свечечки.
    Среди хаотичной людской массы продефелировало две женщины с огромными аллюминиевыми тазами, куда посыпалась мелочь и бумажные купюры.
    Во время Херувимской новоприбывшие ревнители подобрались к иконам и стали усердно лупить поклоны. Какой-то дед все шелестел пакетом… Место, заполненное бабулями, своими торчащими задницами напоминало скорее женскую часть мечети, а их обладательницы, уткнувшись лицами в пол, что-то сопели носами. Некоторые, таким образом примостившись, подремывали, и только любезные пинки соседок выводили их из сонной мути.
    Бабка Савельевна, после разговора с настоятелем, озлобленная тем, что не удалось пристроить своего придыбиленного внучка на работу в церковь, ковыляла к выходу. Там стояло двое здоровых детин, в функции которых входило присматривать за порядком. У одного из них было жуткое похмелье, и он не мог дождаться, когда все закончиться. У второго чесались кулаки, и он страстно желал, чтобы появился какой-нибудь бомж и он, выведя его за храм, отметелил.
    - У, раклюга, - проскрипела, проходя мимо него Савельевна. На нем пахать можно, а он тут глазами блымает. И не дождавшись ответа вышла, громко хлопнув дверью.
    - В эту церхву ходить больше не буду, и всем расскажу что здесь секта, - решила она, идя домой.
    - Чтоб ты ноги попереламывала, - подумал про нее тучный бодунеющий юнец.
    Он пока стажировался и слушался во всем старосту-деда, который во время причащения гонял по храму разных теток, рвавшихся к чаше без исповеди.
    К куполу возносились оперетты, производимые местными работниками филармонии, неплохо подрабатывавшими здесь.
    Когда священник произносил проповедь, объясняя, за кого нужно голосовать и что у кого на рынке лучше покупать, второй в правом пределе уже начинал панихиду.